Трагедия либеральной модернизации деревни

 В сегодняшней деревне более половины жителей, по моим оценкам,  владельцы земли сельскохозяйственного назначения (паев, земельных долей). Кроме того, живут и прочие сельские жители не имеющие такой земли, в райцентрах их подавляющее большинство. У большинства жителей сел и деревень есть приусадебные участки, собственниками которых они являются, считаясь так называемыми физическими лицами. Среди тех кто не имеет в собственности земель сельхозназначения интеллигенция, не получившая земельных долей при приватизации, а также  родившиеся у таких граждан после 1992 года крестьянские дети. Такое разделение на владельцев средства производства и тех, у кого этих средств нет, понимают все проживающие в деревне.

Правда, за последние двадцать лет, активно, особенно с двухтысячных годов, шел процесс перераспределения земельной собственности сельхозназначения. С одной стороны, с уходом из жизни крестьян старшего поколения, земля переходила к наследникам, которые не обязательно жили в деревне, с другой стороны шел активный процесс скупки земли (земельных паев) по бросовым ценам новым классом граждан. Как его назвать, это деревенский социальный класс, еще не придумали. Старые термины – помещик, кулак, теперь вроде бы не подходит. Это действующие фермеры и другие предприниматели, компании и фирмы региональные, а то и московские, олигархи, разжиревшие на грабеже государства, перепродаже нефти и газа и прочих ресурсов страны. Я утверждаю, что в провинциальных районах Алтайского края уже сейчас есть собственники, сконцентрировавшие в своих руках до нескольких десятков и возможно даже сотен тысяч гектар сельскохозяйственных угодий. Наверное,  естественно их назвать крупными землевладельцами, которых трудно отнести к крестьянам.

Строго говоря, появление таких крупных землевладельцев было единственной целью либеральных ельцинско - гайдаровских реформ 90-х годов. И эта цель практически достигнута. Лишь периодически, перед выборами, у либеральной команды наследников Ельцина, команды путина, все эти годы возникал тезис о продовольственной безопасности страны, проще говоря, об организации производства своего продовольствия. И тогда провозглашались и предпринимались какие то потуги по поддержке российского крестьянина, пусть даже земельного собственника. Но цель даже такой урезанной поддержки крестьянина, оставалась прежней – в селе не должно остаться коллективистского крестьянства.

 Насильственное внедрение рыночных отношений  в деревне, начатое ельцинскими указами, в нарушение принятых федеральных законов, исходило из индивидуалистической теории личности. Ельцинисты придумали беспроигрышный ход – они давали крестьянам бесплатно землю, так называемые земельные паи и часть общего, фактически виртуального, имущества. При этом чиновники рассказывали, что доходы хозяйств должны самими собственниками делится по своему усмотрению, а имущественную долю можно забрать при выходе из хозяйства в виде техники, скота, зерна и прочего ликвидного имущества. И они купили крестьян, причем не только работавших в то время в хозяйствах, но и пенсионеров, вышедших на пенсию из хозяйства за всю историю его существования и живых к моменту приватизации. Собрания коллективов колхозов, совхозов, на которых принимались решения о приватизации земли и имущества, проходили гладко.  Ведь делили общее добро. Обращение ельцинистов к таившимся в людях страстям «получить на халяву», увы, оказалось точно угаданным расчетом. Цинизм, при обращении со своим народом аналогичный этому, проявится у этой властной команды потом не раз. Чуть позже, например, они применили невыплату пенсий для налаживания макроэкономического равновесия (якобы для сдерживания инфляции) в угоду международному валютному фонду.

 О результатах либеральных реформ в аграрной сфере России подробнее

 Статистика, исследования ученых, наши собственные наблюдения позволяют утверждать, что в 90-е годы аграрное российское  пространство вступило в стадию системной деградации и продолжает в ней находиться. Суть этого тревожного для России процесса, как отмечают исследователи (например Староверов В.И. и другие), характеризуется следующими тенденциями:

1.  Одичанием значительных сельских пространств. 

Из сельскохозяйственного оборота, по данным ученых,  в целом по стране выпало около 40 млн. га пашни, которая зарастает кустарниками, заболачивается, превращается в непроезжие и не контролируемые человеком пустоши. Из 112 млн. га мелиорированных земель большая часть утратила оросительные и дренажные системы. Внесение органических и минеральных удобрений уменьшилось в разы. Одичанию сельских территорий способствует разрушение большей части деревенских дорог, для ремонта которых нет средств.  Провинциальный Михайловский район  потерял более 10000 га. орошаемых земель,  нескольких десятков тысяч окультуренных пастбищ и сенокосов. Асфальт на улицах  малых сел района разрушен. 

2.Цивилизация  на селе  в виде материальных оснований культуры производства и условий труда исчезает.  Это характеризуется по мнению ученых, такими процессами, как:

- Деиндустриализация аграрного производства. Резкий спад поставок для сельхозпроизводства сельхозмашин и технических средств привел к удлинению сроков сельхозработ, потере качества сельскохозяйственных работ по всему циклу. Обеспеченность в соответствии с технологическими нормативами до сих пор остается  возможно около 50-60%. Таким образом, на большей части проводимых технологических работ невозможно обеспечить требования агротехнической и зоотехнической культуры. По прежнему крестьяне эксплуатируют около 70% действующих машин и технических средств, которые выработали свой амортизационный ресурс.

- Разрушение  инженерной инфраструктуры производств неаграрного характера, что снижает профессионально-квалификационный потенциал наиболее интеллектуальной части сельских тружеников, вымывает из деревни один из наиболее культурных слоев. В результате этих трех процессов в деревне нарастающими темпами снижается доля сложного, наиболее окультуренного труда, и растет удельный вес простого, мало окультуренного и потому неквалифицированного труда.

Так в Михайловском муниципальном районе исчезли совсем завод железобетонных изделий, более десяти кирпичных заводов, большинство цехов завода химических реактивов. Произошел вынужденный переход квалифицированных работников из неагарной сферы, в низко производительный, мало механизированный и потому слабо окультуренный приусадебный сектор. Сегодня в нем вынужденно трудится на постоянной основе столько же народа, сколько в системе сельскохозяйственных предприятий. Этот сектор в Михайловском районе дает 55-60% всей животноводческой продукции, и до 90% картофеля и овощей.  В нем сейчас используется свыше 4/5 всей рабочей силы сельского хозяйства.

Быстро нарастают темпы социальной деградации отряда аграрных работников. Он депрофессионализируется: данные в целом по стране такие - из 2 миллионов специалистов сельского хозяйства уже сейчас только 438 тысяч имеют высшее образование, остальные, в сущности, практики.

Депрофессионализация кадров массовых профессий еще выраженнее: численность работников с начальным профессиональным образованием уменьшилась вдвое, доля механизаторов I—II классов сократилась до 60%, а профессионализированных рабочих животноводства упала до 22%.

Причина всему этому - неблагоприятные социальные условия труда и быта на селе вследствие того, что в 1990-е г. сложились и набирают темпы процессы разрушения базирующейся на технологиях высокой и средней сложности социально-инженерной инфраструктуры производства. К этому добавляются следствия распада инфраструктуры социального и инженерного обустройства быта, образования и здравоохранения.

3.   Обнищанием основной массы сельского населения, утратой ею возможностей  для расширенного,  и даже простого социального самовоспроизводства.

До 90-х годов в материальном отношении аграрии были на равных со всем прочим населением. Зарплата аграриев в 1990 г. составляла 92% к среднемесячной зарплате по стране. Сейчас аграрии по уровню заработной платы практически на последнем месте в отраслевой структуре российских трудящихся. В обществе, где критерием оценки общественного положения трудящихся или группы их традиционно является оплата по труду, такая ситуация однозначно воспринимается как утрата крестьянством своей социальной значимости, его социальная маргинализация. Показателем ее является обнищание все больших масс аграрного населения.

В Михайловском районе, по данным официальной статистики, соотношение среднемесячной заработной платы работников сельского хозяйства и среднемесячной заработной платы по району в целом составляло в 2011 году 71,8%.

К месту будет отметить, что реальные располагаемые доходы населения Михайловского района в % к предыдущему году в 2011 году составили 98,8%.

Главной причиной этого является, безусловно, проводимая политика по отношению к сельскому хозяйству.  Объявив российское сельское хозяйство "черной дырой", радикальные либерал - демократы создали для него такие организационные и экономические условия, в соответствии с которыми российский аграрий получает за равное количество произведенного им продукта в 6 раз меньше европейского крестьянина и в 9 раз меньше американского фермера.

   Долговая кабала СПК (сельскохозяйственных производственных кооперативов) привела их в итоге к банкротству. По состоянию на январь 2013 года в районе осталось два СПК  из десяти образованные на базе сельхозпредприятий доперестрочного времени, остальные ликвидированы.

 Это обстоятельство, созданное установившимся в начале 90-х годов и не преодоленным поныне диспаритетом цен на аграрную продукцию, с одной стороны, технические средства и услуги сельскому хозяйству, с другой, а также невыполнением государством своих обязательств по компенсации расходов сельхозпроизводителей на общесельскую "социалку", диким рынком и т.п. не зависящими от аграриев обстоятельствами, создала для большинства сельхозпредприятий постоянную угрозу быть в любой момент подвергнутым банкротству. По мнению авторитетных ученых долги, за которые банкротили хозяйства это суммы невозмещенных государством  затрат на «социалку».

4.   Ликвидацией сельской инфраструктуры социального обустройства сельского быта, образования и здравоохранения.

Распад сельской социальной инфраструктуры обусловлен, прежде всего, отставанием объемов нового строительства в социально-бытовой сфере от показателей амортизации ее материальных основ. Сказались также перегибы с приватизацией и перепрофилированием значительного ряда ее объектов - филиалов и пунктов районных комбинатов бытового обслуживания, клубов, дошкольных учреждений, начальных школ в начале 90-х годов. В целом выше упомянутое отставание характеризуется резким снижением строительства социально-бытового назначения. В доказательство, при необходимости, можно привести современную статистику. Лишь в последние год, два пришло осознание, что разрушение социальной базы деревень может стать совсем необратимым, и начинается частичное восстановление этих объектов – поликлиник, школ, ФАПов и т.п.

Не могу не привести данные характеризующие эти процессы в Михайловском районе:

-   обеспеченность детей в возрасте 1-6 лет местами в дошкольных учреждениях составила в 2011 году по району : 552 на 1000 детей;

-   обеспеченность населения врачами, на 1000 чел. составила  20 врачей;

-   обеспеченность населения больничными койками, на 10000 чел. – 73 койки (в 2006 – 99,2).

    Новые, частные аграрные хозяйства отказываются от забот об инфраструктуре общего пользования.

В итоге повседневное сельское бытие все более обретает характер полного самообслуживания, как это было типично для российской деревни XIX века, что, естественно, влечет за собой общий упадок культуры жизни сельского населения.

Процессы производственного, экономического и социоструктурного обнищания сельского бытия особенно негативно сказываются на социализации сельской молодежи.

 В отдельные годы, по данным ученых, доля безработной молодежи в возрасте 21-29 лет достигает 35-40%, а 15-20-летней - 50-60%.

Невозможность трудоустроится усиливаются отчуждением сельской молодежи от социализации в образовательной сфере. Она все более явственно усугубляется складывающейся тенденцией снижения образовательного уровня молодых людей, которым предстоит в ближайшее время обновить стареющие кадры деревни.

Уже с середины 90-х гг. многие подростки из материально неблагополучных семей стали бросать школу, в результате свойственная России на протяжении последних двух-трех столетий тенденция, в соответствии с которой каждое следующее поколение россиян становилось образованнее предшествовавшего, сменяется на противоположную.

Нынешнее поколение сельской молодежи имеет образование ниже, чем их родители в соответствующий период своей жизни.  

5.   Все сильнее, по мнению исследователей,  сказывается на социальном облике деревни связанное с выше рассмотренными тенденциями уменьшение величины свободного времени и ухудшение структуры досуга.

Явное ухудшение показателей свободного времени стало следствием роста сверх занятости основной массы сельского населения в малопроизводительном личном подсобном хозяйстве. Масштабы его у большинства удвоились и утроились, причем, если раньше наиболее тяжелые и трудоемкие работы в нем осуществлялись колхозно-совхозной техникой, то с резким сокращением этого сектора они легли на плечи самого населения.

Другой причиной является исторически присущая малым формам аграрного хозяйствования трудовая сверхсамоэксплуатация в единоличных хозяйствах: таким путем их владельцы пытаются возместить слабость механизации и электрификации крестьянско-фермерского производства. Свободного времени практически не остается.

Так, например, по официальной статистике Михайловского района, доля лиц занимающихся в физкультурно оздоровительных клубах, секциях, группах в общей численности населения упала с 10,7%  в 2008 году до 8,4% в 2011 году.

6.    Разрушение традиционной сельской демографической культуры, ставшей, наряду с ухудшением условий существования сельского населения, мощным фактором депопуляции и вырождения деревни.  Ожидаемая продолжительность жизни у сельских женщин снизилась с 74 до 71, а у мужчин с 62 до 57 лет; коэффициент суицидов среди сельского населения за этот период вырос в 1,7 раза. Правда в последние годы эти показатели несколько улучшились.

   Общий коэффициент естественного прироста (убыли) населения по Михайловскому району составил минус 1,5 на 1000 человек (в 2006 г. минус 5,7), т.е. по прежнему сохраняется отрицательная динамика, хотя и меньшими темпами.

И это еще не самая страшная беда. Страшнее другое. Мониторинг Института социальной социологии показывает ускоряющиеся темпы утраты сельской семьей крепивших ее традиционных ценностей, ориентации на содружество и сотрудничество в ней разных поколений, на супружескую верность и нестяжательство в семейных отношениях. Экономические условия, в которых приоритет получает индивидуалистическое выживание и существование, обесценивает не только эти ценности, но и традиционные установки на расширенное воспроизводство семьи, идеал и авторитет детности.

Динамический прогноз этих и других объективных показателей свидетельствует, что если не переломить характеризуемую ситуацию, то уже в перспективе ближайших 15 лет трудоспособное население российской деревни уполовинится. При сохранении такой динамики к концу первой четверти XXI в. российская деревня как функциональная подсистема общества в сущности исчезнет: полтора десятка миллионов сохранившегося к тому времени сельского населения в социокультурном аспекте трансформируются из активного социально-территориального сообщества созидателей новых богатств в пассивную массу доживающих свой век стариков и умственно неполноценных потребителей.

Если вся предшествовавшая история развития России представляла собой более-менее последовательную цепь вовлечения в общественное бытие всех сословий и социальных слоев самой далекой крестьянской глубинки, то сегодня наметилась обратная тенденция социальной дезинтеграции страны, особо рельефно проявляющаяся именно в деревне. 

Невооруженным глазом видно, насколько обеднели социокультурные связи людей, проживающих в сельской глубинке. Распадаются даже родственные (за счет более чем многократного снижения контактов с проживающими в иных поселениях, районах и регионах, преимущественно родителей с детьми) и ослабевают досуговые связи с миром за околицей. По данным социологов, существенно, в 8 раз, в том числе внутри деревни по общественным делам в 34 раза и за пределами ее в 48 раз уменьшилось количество контактов с органами и работниками местного управления. Еще в большей степени, почти в 9 раз, сокращение коснулось производственных контактов, при этом количество совещательных связей уменьшилось в 21,6 раза. Все это характеризует отстраненность масс от проблем местного самоуправления и растущее отчуждение их от управления и организации труда. Соответственно, растет и равнодушие людей к эффективности производства и культурно-общественной жизни за околицей, слабеет осознание себя созидателем общего блага, членом общества, гражданином страны. Яркой характеристикой этих процессов является низкое (около 20%) участие сельских жителей  в последних муниципальных и региональных выборах.

Рассмотренные сдвиги в социокультурном пространстве современной российской деревни, по мнению ученых, обретают необратимый системно-структурный характер. Это грозит ей в перспективе не просто деформациями культурного, социального, экономического развития, но социально-цивилизационной деградацией и сходом с арены исторического бытия. А без деревни не выжить и России.

К сожалению, царящее спокойствие относительно рассмотренной угрозы показывает, что острота ее не понимается ни большинством российского общества, ни той частью правящей элиты, которая определяет и вырабатывает стратегию развития страны. Более того устами премьер министра гворится о развитии сельскохозяйственного производства в масштабе мирового хозяйства - накормим весь мир нашими продуктами. 

   К сожалению, решения, принимаемые сегодня (например, вступление России в ВТО) принимаются той же командой, на той же основе. Современную программу развития аграрного производства продолжает пронизывать недостаток уважения к крестьянину, его труду, не понимание сущности русского крестьянского существования, что основано на непонимании традиций деревни.

Автор Н.Ласточкин, январь 2013 года